Трагедия гретхен. тема любви в трагедии «фауст Тема любви в трагедии «фауст»
В трагической поэме классика мировой литературы Иоганна Гёте нет малозначимых персонажей. Каждый из героев выступает ступенькой на пути достижения главной цели — раскрытия основной мысли произведения. Так образ Маргариты не уступает по силе образу самого . Её появление в судьбе героя лишь миг, дарующий блаженство и обернувшийся страшной бедой. Но этот миг доказывает силам тьмы и небесам существование истинной любви на земле и способность на это великое чувство любого из людей.
Козни Мефистофеля
Юная простушка Маргарита и серьёзный образованный Фауст не в силах противостоять возникшей между ними страсти. Девушка, воспитанная в семье праведников, рискует всем ради тайной встречи с возлюбленным. Она опаивает сатанинским зельем родную мать, чтобы вырваться из-под постоянного надзора и утонуть в объятиях своего избранника. Откуда было знать малообразованной бедняжке, что снотворное, подсунутое ей , на самом деле яд? Страшная правда сразит Маргариту наповал — мать мертва. И вся вина на ней. Брат совращенной девушки погибает от рук Фауста в поединке за честь сестры. Любимый стремительно исчезает из жизни Маргариты, спасаясь от наказания за содеянное преступление. Надежды девушки разбиты вдребезги, она опозорена и совершенно несчастна.
Грех Маргариты
Что остаётся героине? Бесчестие и вечное осуждение обществом пуритан. Вдобавок, бедняжка узнаёт, что ждёт дитя от незаконной связи. В приступе безумия Маргарита убивает свою новорожденную дочь. За тяжкие преступления потерявшую веру в жизнь и людей девушку бросают в тюрьму. Её ожидает смертная казнь.
Узнав о бедах Маргариты, Фауст является к своей оставленной возлюбленной. В его силах, конечно, не без помощи Сатаны, вытащить девушку из затягивающейся петли. Но истерзанная чувством вины, Маргарита отказывается от такой помощи. Ей не нужна больше жизнь во грехе. Она искренне раскаивается и желает понести наказание за содеянное зло.
Спасение
Образ героини трагичен и притягателен одновременно. Безумная сила любви, катализированная чёрной магией, превратила порядочную и невинную девушку в блудницу и убийцу. Но всё случившееся — наваждение, с которым несчастная жертва обстоятельств, просто не в силах была бороться. Чистота души Маргариты, её раскаяние и твёрдое решение нести свой крест до конца обеспечили ей спасение (Господь ее пожалел). И, самое главное, прощение: душа Маргариты отправится на небеса.
Не бойся ничего!
Путь этот взгляд
И рук пожатье скажут
О необъятном том,
Пред чем слова - ничто,
О радости, которая нам свяжет
Да, да, навеки без конца!
Конец - необъяснимое понятье.
Печать отчаянья, проклятья
И гнев творца.
Фауст - Мефистофелю
Сгинь, искуситель окаянный, О ней ни слова, негодяй, И чувственного урагана, Уснувшего, не пробуждай!
Ах, даже к ней упав на грудь И в неге заключив в объятье, Как мне забыть, Как зачеркнуть, Ее беду, мое проклятье? Скиталец, выродок унылый, Я сею горе и разлад, Как с разрушительною силой Летящий в пропасть водопад. А рядом девочка в лачуге, На горном девственному лугу, И, словно тишина округи, Вся собрана в ее кругу.
Сцена «Лесная пещера» обрывает идиллическую картину любви Фауста и Гретхен. Здесь возрождается образ Фауста-искателя, не удовлетворяющегося земным мгновеньем. Любовь Гретхен не стала для героя тем мигом высшего удовлетворения, которое он по сговору с Мефистофелем желал бы продлить навек. Именно в этой
сцене можно увидеть подтверждение слов Фауста: «Две души живут во мне».
В сцене «Комната Гретхен» нужно выделить момент разговора Фауста с Гретхен о боге. Гретхен - верующая христианка, и ее огорчает неверие Фауста. Ответы Фауста на этот вопрос излагают точку зрения пантеистической философии, отрицающей личного бога и обожествляющей природу.
Маргарита:
Как обстоит с твоею верой в бога?
Ты добрый человек, каких немного, Но в деле веры просто вертопрах,
Оставь, дитя! У всякого свой толк...
Маргарита:
Святых даров ты, стало быть, не чтишь? Фауст:
Я чту их. Маргарита:
Но одним рассудком лишь и тайн святых не жаждешь приобщиться, Ты в церковь не ходил который год? Ты в бога веришь ли?
Фауст не принимает мира Гретхен (Маргариты), но и не отказывается от наслаждения этим миром. В этом его вина - вина перед беспомощной девушкой. Но Фауст и сам переживает трагедию, ибо приносит в жертву своим беспокойным поискам то, что ему всего дороже: свою любовь к Маргарите. В Маргарите воплощена патриархально-идиллическая гармония человеческой личности, гармония, которую, по убеждению Фауста, быть может, вовсе не надо искать, к которой стоит лишь «возвратиться». Это другой исход - не вперед, а вспять, соблазн, которому, как известно, не раз поддавался и автор «Германа и Доротеи».
Фауст первоначально не хочет нарушить душевный покой Маргариты, но влечение к Маргарите пересиливает голос разума и совести: он становится ее соблазнителем. В чувстве Фауста к Маргарите теперь мало возвышенного. Его не коробит, когда Мефистофель поет под окном Гретхен непристойную серенаду: так-де «полагается». Всю глубину падения Фауста мы видим в сцене, где он бессердечно убивает брата Маргариты и потом бежит от правосудия. Но все же Фауст покидает Маргариту без явно осознанного
намерения не возвращаться к ней: всякое рассудочное взвешивание было бы здесь нестерпимо и безвозвратно уронило бы героя. Да он и возвращается к Маргарите, испуганный пророческим видением обезглавленной возлюбленной в страшную Вальпургиеву ночь.
В названии сцены «Вальпургиева ночь» соединены 2 важных обряда. В христианской религии - день поминовения святой Валь-пургии, она скончалась 1 мая, в языческих верованиях ночь на 1 мая - праздник Весны и свободного сочетания влюбленных. Вальпургиева ночь имеет символическое значение. Гете прибегает к сложной символике и фантастическим образам, чтобы представить все виды сладострастия. Уродливые образы сатанинского шабаша символизируют грубую чувственность. Но Фауст преодолевает мир плотской страсти, возвышаясь до истинной любви, и символом ее является возникающий перед Фаустом образ Гретхен.
Однако за время отсутствия Фауста совершается все то, что совершилось бы, если б он пожертвовал девушкой сознательно: Гретхен умерщвляет ребенка, прижитого от Фауста, и в душевном смятении возводит на себя напраслину - признает себя виновной в убийстве матери и брата.
Тюрьма. Фауст - свидетель последней ночи Гретхен перед казнью. Теперь он готов пожертвовать ей всем, быть может, и тем наивысшим - своими поисками, своими великими дерзаниями. Но она безумна, она не дает себя увести из темницы, уже не может принять его помощи. Гете избавляет Маргариту от выбора; остаться, принять кару или жить с сознанием совершенного греха. Для Фауста предсмертная агония Гретхен имеет очистительное значение. Слышать безумный, страдальческий бред любимой женщины и не иметь силы помочь ей - этот ужас каленым железом выжег все, что было в чувстве Фауста низкого, недостойного. Теперь он любит Гретхен чистой, сострадательной любовью. Но слишком поздно: она остается глуха к его мольбам покинуть темницу.
Теперь Фауст сознает всю безмерность своей вины перед Гретхен, его грудь стесняется «скорбью" мира». Невозможность спасти Маргариту и этим хотя бы отчасти загладить содеянное - для Фауста тягчайшая кара: «Зачем я дожил до такой печали!».
Сделать из Фауста беззаботного «ценителя красоток» и тем самым отвлечь его от поисков высоких идеалов Мефистофелю не удалось. Голос свыше: «Спасена!» явился нравственным оправданием Гретхен. Она была чистым существом и всегда поступала повинуясь чувствам, но сознание своей вины, боль за погубленную жизнь, любовь и страдание, не знавшее меры, делают ее существом поистине трагичным. Мечтая о спасении духовном, Гретхен искупает свою вину смертью и погибает как трагическая героиня.
Для Фауста весь драматизм ситуации при этом состоит в невозможности возврата к прошлому.
Если 1-я часть изображала судьбу Фауста в «малом мире» его личных переживаний, то во 2-й части герой выходит в «большой мир», проходит через различные формы его бытия. Насколько раньше в центре были субъективные страдания Фауста, настолько теперь содержание его жизни определяется опытом в окружающем мире. Действие начинается с исцеления Фауста. Благодетельные эльфы сумели унять «его души страдальческой разлад», смягчить угрызения его совести. Вина перед Гретхен и ее гибель остаются на нем, но нет такой вины, которая могла бы пресечь стремление человека к высшей правде. Только в этом духовном порыве - ее искупление. Фауст уж не мнит себя, как некогда, ни «богом», ни «сверхчеловеком». Теперь он и в собственных глазах - только человек, способный лишь на посильное приближение к конечной цели. Но эта цель и в преходящих ее отражениях причастна к абсолютному, вернее же к бесконечному - осуществлению всемирного блага, к решению загадок и заветов истории. Об этом достижении героем новой, высшей ступени сознания мы узнаем из знаменитого монолога в терцинах. Здесь образ «потока вечности» вырастает во всеобъемлющий символ - радугу, не меркнущую в подвижных струях потока. Водный фон обновляется непрерывно. Ра-дута, отблеск «солнца абсолютной правды», не покидает влажной стремнины: «все минется, одна только правда останется» - залог высшей, грядущей правды, когда Человек - наконец-то! - «соберется вместе», как выражался Достоевский.
Новый смысл, отныне влагаемый Фаустом в понятие правды как непрерывного приближения к ней, по сути, делает невозможным желанный для Мефистофеля исход договора, заключенного им с Фаустом. Но Мефистофель не отказывается от своих «завлекательных происков». Теперь он сулит Фаусту блестящую служебную карьеру. И вот они уже при дворе императора, на высшей ступени иерархической лестницы Священной Римской империи. Император требует от Фауста новых неслыханных увеселений. Тот обещает государю вызвать из загробного мира легендарных Елену и Париса. Для этого Фауст спускается в царство таинственных Матерей, где хранятся прообразы всего сущего.
Для императора и всего двора все это не более как сеанс салонной магии. Не то для Фауста. Он рвется всеми помыслами к прекраснейшей из женщин, ибо видит в ней совершенное порождение природы и человеческой культуры:
Узнав ее, нельзя с ней разлучиться!
Фауст хочет отнять Елену у призрачного Париса. Но - громовой удар: Фауст падает без чувств, а духи исчезают в тумане.
2-е действие переносит нас в знакомый кабинет Фауста, где теперь обитает преуспевший Вагнер. Мефистофель приносит сюда бесчувственного Фауста в тот момент, когда Вагнер по таинственным рецептам мастерит Гомункула, который вскоре укажет Фаусту путь к Фарсальским полям, куда они полетят в поисках прекрасной Елены. Образ Гомункула трудно поддается толкованию, это искусственно выведенный человечек (дитя из пробирки), который томится по настоящему. У Гомункула - своя жизнь, почти трагическая, во всяком случае кончающаяся гибелью. Если Фауст томится по безусловному, по бытию, не связанному законами пространства и времени, то Гомункул, для которого нет ни оков, ни преград, томится по обусловленности, по жизни, по плоти, по реальному существованию в реальном мире.
Гомункул знает то, что еще неясно Фаусту на данном этапе его духовного развития: что чисто умственное, чисто духовное начало - как раз в силу своей (бесплотной) «абсолютности», то есть необусловленности законами жизни, - способно лишь на ущербное существование. Гибель Гомункула, разбившегося о трон Галатеи, понимаемая здесь как образ всепорождающей космической силы, звучит предупреждением Фаусту в час, когда он мнит себя у цели своих стремлений: приобщиться к абсолютному, к вечной красоте, воплощенной в образе Елены.
В «Классической Вальпургиевой ночи» перед нашим взором развертывается картина грандиозной работы Природы и Духа, всевозможных созидающих сил - водных и подпочвенных, флоры и фауны, а также отважных порывов разума - над созданием совершеннейшей из женщин - Елены. На подмостках толпятся низшие стихийные силы греческих мифов: грифы, сфинксы, сирены, все это истребляет и пожирает друг друга, живет в непрерывной вражде. Над темным кишением стихийных сил возвышаются уже менее грубые порождения: кентавры, нимфы, полубоги. Но они еще бесконечно далеки от искомого совершенства.
И вот предутренний сумрак мира прорезает человеческая мысль, противоречивая, подобно великим космическим силам, по-разному понимающая мир и его становление, - философия двух (друг друга отрицающих) мыслителей - Фалеса и Анаксагора: занимается утро благородной эллинской культуры. Все возвещает появление прекраснейшей.
Мудрый кентавр Хирон, сострадая герою, уносит Фауста к вратам Орка, где тот выпрашивает у Персефоны Елену. Мефистофель в этих поисках ему не помогает, он облекается в наряд зловещей Форкиады и направляется во дворец ожившей спартанской царицы. Форкиада говорит Елене о грозящей ей казни от руки Менелая и предлагает скрыться в замок Фауста. Получив согласие царицы, Мефистофель переносит ее в заколдованный замок, неподвласт-
ный законам времени. Там совершается обряд бракосочетания Фауста с Еленой.
В общении с Еленой Фауст перестает тосковать по бесконечному. Он мог бы уже «возвеличить миг», если бы его счастье не было только лживым сном, допущенным Персефоной. Этот сон и прерывается Эвфорионом (по определению Гете, «Эвфорион - это олицетворение поэзии, не связанной ни временем, ни местом, ни личностью» (сын Фауста, он унаследовал от отца его беспокойный дух, его титанические порывы. Этим он отличается от окружающих его теней. Как существо, чуждое вневременному покою, он подвержен закону смерти).
Гибель Эвфориона, дерзнувшего, вопреки родительскому запрету, покинуть отцовский замок, восстанавливает в этом заколдованном царстве законы времени и тлена, и они вмиг рассеивают лживые чары. Елена «обнимает Фауста, телесное исчезает»:
Прими меня, о Персефона, с мальчиком! - слышится ее далекий голос.
В чем же смысл этого драматического эпизода? Вопрос не праздный. Гете считал, что можно укрыться от времени, наслаждаясь однажды созданной красотой, но такое пребывание в эстетическом может быть только пассивным, созерцательным. Художник, сам творящий искусство, - всегда борец среди борцов своего времени (каким был Байрон, о котором думал Гете, разрабатывая эту сцену). Не мог пребывать в замкнутой эстетической сфере активный дух Фауста, ибо: «Жить - это долг». Так подготавливается новый этап становления героя. Мефистофель усердно помогает Фаусту. Он выполняет грандиозную разрушительную работу по отрицанию ранее существовавших патриархальных форм человеческого бытия. Для этого он сооружает мощный торговый флот, опутывает сетью торговых отношений весь мир, ему ничего не стоит с самовластной беспощадностью разрушить хижину ни в чем неповинных поселян, более того - физически истребить беспомощных стариков, названных Гете именами мифологической четы: Филемоном и Бавкидой. Фауст не сочувствует жестоким делам, чинимым скорыми на расправу слугами Мефистофеля, хотя отчасти и сам разделяет его образ мыслей:
Не в славе суть. Мои желанья - Власть, собственность, преобладанье. Мое стремленье - дело, труд.
Фауст за то будущее, которое стало бы выражением всеобщей гармонии, он с симпатией относится к престарелым Филемону и Бавкиде. Мефистофель же беспощаден в своих требованиях: по логике необходимости хижина должна быть снесена, потому что она мешает строительству канала.
Но Фауст прошел долгий путь, пролегший и через труп Гретхен, и по пеплу мирной хижины Филемона и Бавкиды, обугленным руинам патриархального быта, и через ряд сладчайших иллюзий, обернувшихся горчайшими разочарованиями. Все это осталось позади. Он видит перед собой не разрушение, а грядущее созидание, к которому он думает теперь приступить:
Вот мысль, которой весь я предан, Итог всего, что ум скопил: Лишь тот, кем бой за жизнь изведан, Жизнь и свободу заслужил.
Народ свободный на земле свободной
Увидеть я б хотел в такие дни.
Тогда бы мог воскликнуть я: «Мгновенье!
О, как прекрасно ты, повремени: Воплощены следы моих борений, И не сотрутся никогда они». И, это торжество предвосхищая, Я высший миг сейчас переживаю.
Но именно в момент духовного прозрения Фауст слепнет.
Трагизм ситуации состоит в том, что слепой Фауст думает, что по его приказанию роют траншею, а на самом деле лемуры, по приказанию Мефистофеля, роют Фаусту могилу. Фауст произносит роковое слово: «Я высший миг сейчас переживаю!» Мефистофель вправе считать это отказом от дальнейшего стремления к бесконечной цели. Он вправе прервать его жизнь, согласно их старинному договору: Фауст падает. «Часы стоят... упала стрелка их». Начинается сцена «Положение во гроб», название которой несколько пародийно, так как обряд здесь совершает Мефистофель, а помогают ему бесовские силы. Затем в действие вступают небесные силы, парализующие черта и лемуров. Дальнейшая сцена изображает борьбу за душу Фауста. Гете не были чужды идеи витализма, т. е. учения о таинственной силе, оформляющей телесную материю, дающую ей жизнь и стимул развития. Аристотель называл эту силу энтелехией, а Гете понимал ее как неуничтожимую жизненную силу, присущую каждой духовно развитой личности. После того как Фауст прошел весь свой жизненный путь, дается окончательное разрешение спора добра и зла. По сути, Фауст не побежден, ибо его упоение мигом не куплено ценой отказа от бесконечного совершенствования человека и человечества.
Настоящее и будущее здесь сливаются в высшем единстве, две души Фауста, созерцательная и действенная, воссоединяются. «В начале было дело». Оно-то и привело Фауста к познанию высшей цели человеческого развития. Тяга к отрицанию, которую Фауст разделял с Мефистофелем, обретает наконец необходимый противовес в общественном идеале, в свободном труде «свободного наро-
да». Вот почему Фауст оправдан (в его лице оправдано и все человечество) и удостаивается апофеоза, который Гете обрядил в пышное великолепие церковной символики.
Гете использует образы христианской мифологии, чтобы аллегорически выразить признание высокой ценности человека при всех свойственных ему ошибках и заблуждениях: все единичное - лишь отблеск, символ, неточное подобие высшего начала, составляющего основание природы. Человек стремится к тому, чтобы уловить трудно улавливаемое, ибо природа проявляет себя в частных вещах, сохраняя непостижимое как целое. В монументальный апофеоз вплетается и тема Маргариты. Но теперь образ «одной из грешниц, прежде называвшейся Гретхен», сливается с образом девы Марии, здесь понимаемой как «вечно женственной», как символ рождения и смерти, как начало, обновляющее человечество и возвышающее человека силой свой любви.
Обстоятельства жизни обязательно режут зарубку:
Проявляются в слове людском, в необдуманных, грубых поступках.
Я на сердце невольно печальную ставлю пометку:
Это рана? - да, рана, но я, понимая рассудком:
В мире нет совершенства, все относительно, тленно.
Завтра будет и радость, и грусть-перемены в душе непременны.
Я скорблю лишь о том, что без злобы прожить мы не в силах:
Мы готовы, как Фаусту, рыть друг для друга могилы.
Если Фауст поверил, что создал прекрасное в мире,
Захотел все оставить в плавучем и зыбком эфире,
Для чего убивал Мефистофель тогда человека?
И зачем говорил: «не войдешь ты в священную реку».
Ты живи на Земле, пресмыкайся как червь и страдай,
И меня, Сатану, помни, верь в меня и призывай.
Я свершу свое зло, а потом буду тихо смеяться:
Удалось тебе, червь, в земляную могилу убраться.
Только есть высший суд, говорил еще Лермонтов бедный,
Павший сам от руки неразборчиво-жестокосердной,
Не позволит тот суд безнаказанно-сладко глумиться,
Он оплатит по счету: и верьте, все будет сторицей.
Он устами пророка глаголет: воспрянь, Человек!
Ты не раб и не червь и в свой разум и сердце поверь.
К испытанию будь тверд, научись ты не только смиряться.
Закон жизни гласит: «За победу приходится драться».
Трагедия Гёте «Фауст» – синтез просветительской эпохи.
Завершившийся Великой французской революцией XVIII век развивался под знаком сомнения, разрушения, отрицания и страстной веры в победу разума над суевериями и предрассудками, цивилизации над варварством, гуманизма над тиранией и несправедливостью. Поэтому историки называют его веком Просвещения. Идеология просветителей - восторжествовала в эпоху, когда рушился старый средневековый уклад жизни и складывался новый, буржуазный порядок, прогрессивный для того времени. Деятели Просвещения горячо защищали идеи культурного развития, самоуправления, свободы, отстаивали интересы народных масс, клеймили ярмо феодализма, косность и консерватизм церкви. Бурная эпоха рождала своих титанов - Вольтера, Дидро, Руссо во Франции, Ломоносова в России, Шиллера и Гёте в Германии.
Художественные вкусы эпохи были многообразны. Все большей популярностью пользовались произведения, героями которых становились люди «третьего сословия».
Творчество Гёте было своеобразным итогом века Просвещения, итогом его исканий и борений. А трагедия «Фауст», которую поэт создавал более тридцати лет, отразила движение не только научных и философских идей, но и литературных направлений. Хотя время действия в «Фаусте» не определено, рамки его бесконечно раздвинуты, весь комплекс идей отчетливо соотносится с эпохой Гёте. Ведь первая часть его написана в 1797-1800 годах под влиянием идей и свершений Великой французской революции, а последние сцены написаны в 1831 году, когда Европа пережила взлет и падение Наполеона, Реставрацию.
В основе трагедии Гёте - народная легенда о Фаусте, возникшая в XVI веке. Ее герой - бунтарь, стремящийся проникнуть в тайны природы, выступающий против церковной идеи рабской покорности и смирения. В полуфантастической форме образ Фауста воплощал в себе силы прогресса, которые нельзя было задушить в народе.
Просветители, и Гёте в том числе, не отвергали идею Бога, они лишь подвергали сомнению доктрины церкви. И в «Фаусте» Бог выступает как высший разум, стоящий над миром, над добром и злом. Фауст в трактовке Гёте - прежде всего ученый, подвергающий сомнению все - от устройства мира до моральных норм и правил поведения. Мефистофель для него - орудие познания. Средства научных исследований во времена Гёте были так несовершенны, что многие ученые согласились бы продать душу дьяволу для того, чтобы понять, как устроены Солнце и планеты или человеческий глаз, почему существуют эпидемии чумы и что было на Земле до появления человека.
Бунт Фауста, его терзания, раскаяние и прозрение, заключающееся в том, что только труд на пользу человечества делает человека неуязвимым для скуки и уныния, - все это художественное воплощение идей эпохи Просвещения, одним из гениев которой был Гёте.
Трагедия Маргариты («Фауст» Гете).
Первая красивая девушка, увиденная Фаустом, возбуждает его желание, и он требует от чёрта чтобы тот ему сразу предоставил красавицу. Мефистофель помогает ему познакомиться с Маргаритой, надеясь что Фауст в её объятиях найдёт то прекрасное мгновенье, которое он захочет продлить до бесконечности. Но и тут чёрт оказывается побит.
Если поначалу отношение Фауста к Маргарите было только грубо чувственным, то уже очень скоро оно сменяется всё более истинной любовью.
Гретхен - прекрасное, чистое юное существо. До встречи с Фаустом её жизнь текла мирно и ровно. Любовь к Фаусту перевернула всю её жизнь. Ею овладело чувство, столь же могучее, как и то, что охватило Фауста. Их любовь взаимна, но, как люди, они совершенно различны, и в этом отчасти причина трагического исхода их любви.
Простая девушка из народа, Гретхен обладает всеми качествами любящей женской души. В отличии от Фауста, Гретхен приемлет жизнь как она есть. Воспитанная в строгих религиозных правилах, она считает естественные склонности своей натуры греховными. Позже она глубоко переживает своё "падение". Изображая героиню так, Гёте наделил её чертами, типичными для женщины в его время.
Чтобы понять судьбу Гретхен, надо достаточно ясно представить себе эпоху, когда подобные трагедии действительно имели место. Гретхен оказывается грешницей как в собственных глазах, так и в глазах окружающей среды с её мещанскими и ханжескими предрассудками. Гретхен оказывается жертвой, обречённой на гибель. Не могли принять как должное последствия её любви окружающие, считавшие позором рождение внебрачного ребёнка. Наконец, в критический момент около Гретхен не оказалось Фауста, который мог бы предотвратить убийство ребёнка, совершённое Гретхен. Ради любви к Фаусту она идёт на "грех", на преступление. Но это надорвало её душевные силы, и она лишилась рассудка.
Своё отношение к героине Гёте выражает в финале. Когда в темнице Мефистофель торопит Фауста бежать, он говорит, что Гретхен всё равно осуждена. Но в это время раздаётся голос свыше: "Спасена!". Если Гретхен осуждена обществом, то с точки зрения небес, она оправдана. До последнего мига она даже в помрачении рассудка полна любви к Фаусту, хотя эта любовь и привела её к гибели.
Гибель Гретхен - трагедия чистой и прекрасной женщины, из- за своей великой любви оказавшейся вовлечённой в круг страшных событий. Гибель Гретхен - трагедия не только для неё, но и для Фауста. Он любил её всеми силами души; женщины, прекрасней чем она, для него не было. Фауст был сам отчасти виноват в смерти Гретхен.
Гёте избрал трагический сюжет потому, что хотел поставить своих читателей перед лицом самых тяжёлых фактов жизни. Он видел свою задачу в том, чтобы возбудить внимание к не решённым и трудным вопросам жизни
Тема любви в трагедии И.В.Гете. В центре история доктора Фауста в образе которого воплощена вера автора в безграничные творческие возможности человека, в его разум и душу. Фауст не только осознает себя как личность, но и противопоставляет себя всему остальному миру.
Это противопоставление проявилось и в трагической истории любви Фауста и Маргариты. Вернув с помощью Мефистофеля молодость, Фауст влюбляется в первую же увиденную им красивую девушку - скромную и трудолюбивую, но набожную и недалекую Маргариту. Мефистофель надеется, что в ее объятиях Фауст найдет то сладостное мгновение, которое захочет продлить до бесконечности. Он помогает Фаусту соблазнить Маргариту. Она - обыкновенная женщина, которой приятны и богатые подарки, и восхищение знатного господина. А Фауста привлекают не только ее красота и свежесть, но и душевная чистота, доброта Маргариты. Его не смущает то, что она простолюдинка, необразованна. Трагедия возникает позднее: Фауст не мог и не хотел обвенчаться с девушкой, а следовательно, она была обречена на позор.
В Маргарите способность самозабвенно любить сочетается с чувством долга. Она искренне верит в Бога и старается направить на путь истины безбожника Фауста. Девушка глубоко переживает свое «падение». При этом она надеется на Божью защиту и спасение души. Ведь после убийства брата Маргариты Фауст был вынужден скрыться, и вся тяжесть позора рождения внебрачного ребенка падает на хрупкие плечи Маргариты. Она оказывается грешницей и в глазах окружающих, и в своих собственных глазах. Гретхен не может понять, почему любовь, дарившая ей такую радость, противоречит морали. Эта страсть - косвенная причина гибели брата Валентина и смерти матери, которую Маргарита случайно отравила. Теперь возлюбленная Фауста, в припадке безумия убившая своего родившегося ребенка, обречена на казнь.
Узнавший об этом Фауст спешит на помощь и застает Гретхен в темнице. Он хочет увести Маргариту с собой. Но поздно!
В краткий миг просветления она признает себя виновной и хочет понести кару, чтобы спасти свою душу: «Я покоряюсь Божьему суду». Стремление жить и любить борется в ее душе с ужасом перед адом. Страницы, посвященные свиданию Фауста и Маргариты в тюрьме, - самые пронзительные в трагедии. Последние слова Гретхен обращены к любимому. «Погибла!» - в отчаянии восклицает Фауст. «Спасена!» - раздается голос с небес. Ее простили, теперь душа Маргариты свободна.
Гибель Гретхен - трагедия и для Фауста. Это крушение надежд на спасительную силу любви. Больше Фауст никого не сможет так полюбить. Он не остановил мгновения. Он был в любви эгоистом, не умеющим отдавать, а главная радость любящего - бескорыстие, стремление сделать счастливым другого. Этого не дано было понять скептику Фаусту, напрасно погубившему Маргариту и впустую растратившему вновь обретенную молодость.
Любовь долго терпит , милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится. Она не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла. Не радуется неправде, а порадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. К познанию такой любви, любви истинной, приходит главный герой трагедии Гете Фауст. Заключив договор с дьяволом, Фауст требует от него беспрекословного исполнения всех своих желаний.
И первое желание мужчины было связано с женщиной, непорочной и чистой Маргаритой. Мефистофель без особого восторга исполняет это желание своей жертвы. Сам черт признает: девушка настолько чиста и непорочна, что зло не имеет над ней силы. Мефистофель уверен, что против Маргариты нельзя применять никакую силу, «тут надо изловчаться и лукавить». В конце концов Мефистофель помогает Фаусту познакомиться с Маргаритой, надеясь, что в ее объятиях тот сможет найти то прекрасное мгновение, которое искал всю жизнь и которое хотел продлить до бесконечности. Фауст сначала завлечен в объятия чувственных желаний:
Уже попав в комнату девушки, Фауст начинает понимать, что она не только внешне красива, но и прекрасна душой, и он все более убеждается в этом. Его чувство становится всеобъемлющим - не только физическим, но и духовным. Вторая половина первой части «Фауста» посвящена истории любви Фауста и Гретхен. Между влюбленными - огромная пропасть. Фауст - человек необыкновенно развитый умственно, прошедший большой путь духовного роста, очень много знающий и весьма вольнодумный. Ему свойственно критическое отношение к общепринятым понятиям. Мысль его отличается самостоятельностью, он ничего не принимает на веру, подвергает все критическому анализу и лишь после этого делает определенные выводы. Он давно отказался от веры в церковное учение:
Гретхен - прелестное, чистое юное существо. Она обладает всеми сокровищами женской души. Девушка способна к безграничной любви и самопожертвованию. Она глубоко верующая, ведь ее всю I жизнь сопровождает ее мама - образец религиозной добродетели. Обнаружив у себя в комнате шкатулку с драгоценностями, Гретхен тотчас сообщает о находке любимой матери, которая появление драгоценностей в своей бедной комнатушке приписывает козням дьявола. Шкатулка отдана церкви. В то же время Гретхен мучают раздумья о неизвестном дарителе. Влюбленный Фауст не останавливается, готовя возлюбленной с помощью Мефистофеля новое испытание. Следующая шкатулка, полная несметных сокровищ, соблазняет Гретхен. В этот раз она свернула с пути добродетели, решив принять шкатулку с несметными сокровищами. Но разве можем мы обвинять бедную девушку в том, что ей понравились красивые вещи? В своей жизни она не видела ничего, кроме ежедневной изнуряющей работы, и не могла даже мечтать, что в один прекрасный момент ее жизнь изменится точно как у Золушки. А тут еще и подруга Марта уверяет, что все хорошо, что можно оставить себе ларчик и тайком примерять драгоценные безделушки. Пользы от этого никакой, но лишний раз полюбоваться своей красотой, обрамленной прекрасными каменьями и золотом, - праздник для любой девушки.
Результат этого поступка оказался для Гретхен роковым. Невольно поддавшись искушению, она утратила целомудрие. Зло порождает зло, один нечестный поступок приводит к следующему. Мефистофель торжествует: знакомство Фауста и Гретхен приносит ему нег плохие дивиденды. Фауст ради встречи с Гретхен готов на подлог и подписывает поддельные документы. Гретхен понимает, что любит, и ради любви готова на жертвы. В порыве страсти она даже забывает о вездесущих соседях, которые непременно вынесут свой ханжеский приговор чужой любви и чужому счастью.
В тот момент , когда Фауст преодолевает чувственное влечение к девушке и переходит на другой, духовный, уровень любви, Гретхен начинает испытывать беспокойство по поводу правильности своих поступков. Мефистофель в ее представлении «лиходей», который «так насмешлив и хитер и ни во что людей не ставит». Подобно тому, как Фауст для удовлетворения своих духовных стремлений заключает договор с дьяволом, иначе говоря, впадает с общепринятой точки зрения в «грех» и совершает преступление, так и Гретхен во имя любви становится нарушительницей принятых в обществе нравственных установлений. Она не может освободиться от навязанных ей с детства правил, хотя и невольно задается вопросом, почему любовь, давшая ей такую душевную радость, находится в противоречии с моралью, в истинность которой она всегда верила.
Трагедию любви Фауста и Гретхен можно объяснить и различиями их натур, и агрессивностью внешней среды. Ведь суд над Гретхен берется вершить не чужой человек, а ее родной брат Валентин. Суд родных подчас более несправедлив и жесток, чем суд посторонних. Например, в странах, исповедующих ислам, нередки случаи, когда разъяренные отцы и братья убивают своих дочерей и сестер, ступивших, по их мнению, на путь разврата и порока.
Бравый вояка Валентин, казалось бы, менее всего имел отношение к морали. Пьяный разгул был самым невинным прегрешением в жизни этого человека, профессией которого было убийство. И вот именно он, сам, вероятно, не раз попиравший девичью честь, счел нужным вступиться за свою сестру, а это, в конечном счете, повлекло за собой роковое одиночество Гретхен в самый критический для нее момент. Фауст убил Валентина и вынужден скрываться. В это время Гретхен сходит с ума и убивает своего ребенка. Приговор общества детоубийцам всегда жесток, несмотря на то что подчас само общество толкает женщин на это безумство. Гретхен заточена в тюрьму, она не понимает даже того, что убила собственное дитя. Разговоры о том, что она является убийцей своего невинного ребенка, она воспринимает как злую шутку. Появление возлюбленного сначала кажется ей спасением, но почему она так полна недоверия к тому, кто наполнял ее думы и сердце трепещущим огнем любви?
В нем Гретхен чувствует силы зла, с ним она не видит будущего. Да и какое это будущее: быть изгнанной и терзаться, мучиться, не в силах забыть своего преступления? Гретхен надеется только на справедливый Божий суд, к Господу обращены ее последние слова:
Спаси меня, Отец мой в вышине! Вы, ангелы, вокруг меня, забытой, Святой стеной мне станьте на защиту! Ты, Генрих, страх внушаешь мне.
Осужденная людьми , она до последнего мига своей жизни сопротивляется злу. Как гимн чистой, непорочной душе звучит голос свыше: «Спасена!» Такой, казалось бы, трагический финал, однако он не внушает пессимизма и неверия в жизнь. Ведь Гретхен возбуждает в читателях не только сочувствие и жалость, но и восхищение. Ей были неведомы искания истины, присущие Фаусту, но ей и не надо было искать тот прекрасный миг: она была счастлива в любви. Да, она совершила тяжкие преступления, но лучшие душевные качества, которые проявились в героине во время трагических обстоятельств, вызывают только искреннее восхищение. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится. Она не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла. Не радуется неправде, а сорадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
